О говоре казаков.

Воспоминания…
Прочитал в теме про старые слова из лексикона наших отцов, дедов и защемило…Начал тоже перебирать в памяти, всплыло кое-что, не просто слово, а и кусочек той жизни. Например, ходОк – коляска под выездного коня, обычно с плетённым до уровня локтей седока кузовом. С отдельной и фигурно поднятой седушкой для ездового, с тесовым фартуком перед его ногами. На рессорном хОде, с широкими жестяными крыльями от грязи над разновеликими (передние меньше задних раза в полтора-два) колёсами с красными спицами и желтыми ободьями.
В аиртавском колхозе «Урожай» на таком ездил тов.Подкидышев. Смутно, но помнится… У рысака была звучная кличка – забыл. Курок, кажись. Кто был за ездового – словно отрезало, не припоминаю. Зато будто вчера, вижу и слышу – серый круп на овсе выезженного коня, серая сталь подков, чёткий перебор вышколенной побежки, щелканье мази в ступицах и пустой рукав председателя по ветру…
И ещё - пацанячий мороз по спине, когда, бывало, вылетая из тесного конторского дворика в улицу и бешено закладываясь на поворот, рысак гневно скосится на тебя, заартачится, требуя вожжей, да и сронит клубочек пены с рьяно закушенных удил… И – уж пропали, нет никого, ничего. Только слабые запахи дёгтя, на совесть прожированной сбруи да дымка папироски. Восторг! Полный восторг! 1957 год. Честь имею, аиртавич.

Казачий говор
Даже не знаю, не в кон как-то получается…Однако в Аиртаве матерились страшно. Особенно фронтовики. Шахматисты! Как шаг, так мат. Редко кого стеснялись, а уж «выпимши»… Целинники не причём, они у нас не встречались. От стариков слышал, будто казак «не тот пошел» с Японской, когда 4-й и 7-й полки домой вернулись. Слишком велико было разочарование, да и революционные ветерки портили традиции. Потом – всё под откос, особенно – отречение царя, ну и гражданская, расказачивание, у кого лагеря, у кого вербовочные конторы, шпана кругом, там - Отечественная… Говорится же: когда свинью палят, ей не до поросят. Не до хороших манер, выжить бы. Объяснить можно, понять – не знаю, а уж судить... Я полагаю, что то поколение людям вообще не подсудно. Отцов и дедов наших судить кроме Господа Бога некому…
В качестве вклада присовокуплю небольшой словарик.
Азатки – отвеянное, щуплое и битое зерно с половой, семенами сорняков. Сыпали «курям, оне переберут». Альчики – бабки, не крупные, а от баранов, коз, свиней.
Байдюже – как бы всё равно. Я тут колгачусь, а ей - байдюже, от якри её!
Бары-бер – примерно в том же значении, от киргизов взято. В смысле: ни холодно, ни жарко.
Бас(з)бики – постряпушки разные, печево. Ассортимент: каральки, яишные, бурсаки, подорожные, жаворонки, узолки, бублики…Все эти базбики неделями хранились – сроду никакой плесени.
Бастрык – толстая жердь для стягивания сена, соломы на возу. Спереди конец её набрасывается на петлю, через задний конец перекидывается веревка и затягивается изо всех сил.
Бат – лодка. Бздануть – в бане, кинуть ковш воды в каменку, поддать пару. Бодай бы! – ругательство, бодай бы тебя чёрт!
Вай авакай! – возглас удивления. Из мордовского, транскрипции не знаю, слышал от старух. Руками всплеснет: вай-авакай, Петьша, у тебя и пимы пьяные, иде токо набрался, охальник!
Валёк – 1. в параконной бричке по вальку назади обеих лошадей. К концам вальков крепятся постромки, заместо оглобель в одноконной упряжи. 2. толстая, слегка прогнутая деревянная лопасть с ручкой. Ею женщины на речке с маху бьют намыленное бельё. Работа называется «пра». Прать бельё. У нас речка посреди станицы, телегами свозили постирушку, на берегу лежали специально привезенные каменные плиты. Становились снохи да золовки, и стукатень вальков шла – в Лобановской слыхать. Что тебе пачечный винтовочный огонь. Оттого речку окрестили – Пра, теперь забыли. Без имени, еле живая поди…
ВарнИк – 1.кожаная либо брезентовая латка (лоскут) сложенная пополам. С внутренней стороны намазанная смолой, дёгтем, пропускают нить и смолят её, шоркая туда-сюда, делая дратву для подшивки пимов, сбруи 2. женск. пол.орган иносказательно. Гавкаться – ругаться, скандалить. Глазок – стекло в окне. Глухарчики, брехунки – кожаные колокольчики, подвешиваются (2-3) на поводках понизу сбруи для украшения. В моё время «брехунком» ласково звали райгазету «Ленинский путь». Глыза – кусок льдины, плотного снега. Гной – чернозём со старых огуречных грядок, в смысле: перегнивший навоз. Грабарка – совковая лопата. ДвоедАны – староверы, в Аиртавской – поморского толка. ДратовАть – 1. делать дратву 2. злить кого. Не дратуй собаку!
Зафитилить – быстро пойти, поехать, как правило, без толку. Про бойкую казачку: вона, глянь, опеть зафитилила, ишь подолом быдто плац метёт, ну до того ушлая, лярва, спасу нет…
Калган – лоб, голова. Карга – ворона. Кислянки – щавель. Круг – рыбачья снасть.
Колчаки – каменные осыпи, отдельные скалы. От слов: «колоть», «отколоться». Интересный случай… Близ Аиртава высится сопка Малиновая, а на подступах к ней, в бору, – причудливые глыбы камня, скалы – сколки от горы. Место первопоселенцы назвали «Колчаком». Есть Ближний, есть Дальний. К адмиралу оно никакого отношения не имеет. В ту пору он, кстати, еще и не родился. Сегодняшнее население бывшей станицы считает иначе, появилась легенда о колчаковском золоте, в окрестностях якобы запрятанном. В газетах пишут о целых обозах. Ага, мы бы оставили… Пацанами там каждую щель еще в пятидесятых облазили, гильзы находили в пещерах, старую копоть костров, самая ценная находка – штык. Это – от нашенских казаков, они прятались после разгрома белого восстания. Какое там золото?! Полагаю, и до нас шустрые ребята жили, ничего не находили, ну а нынешним одно посоветую: пилите, Шура…
Котях – замёрзший комок конского либо коровьего помёта. Взрослые назидали: учись, Валерка, не то пойдешь котяхи сшибать! В смысле: быкам хвосты крутить. А еще котяхи – это наши «шайбы», «клюшки» брали с березового колка (для мастеров) или с плетня ближайшего капустника (для остальных), а каток – лёд нашей милой речки.
Впрочем, хватит, наверное…Честь имею, аиртавич.

в большинстве своем переиначенные казахские слова.

Правильно подмечено, казаки. Специально такие слова подбирал. Зачем повторяться? Что названо выше по теме – всё наше, верно? Но и это не чужое. Точное замечание у Пал Палыча: взаимопроникновение! Мы в 50-тых родились – станицам уже по сто лет стукнуло. Сто! Начинали предки жить, когда на одного казака по статистике приходились десятки, сотни степняков. Среда поддавливала, была сущая потребность. Суржик – смесь русского и украинского. На землях СКВ нечто похожее существовало, в меньшей, конечно, степени.
Естественно, тюркизмы липли. Их переиначивали, вводили в оборот. А как иначе? В Аиртавской многие казаки тамыров (приятелей) имели среди киргизов, на лето, например, отдавали им пасти баранов, молодняк крс. Осенью стадо возвращалось с прибытком. Как общаться? Были, конечно, «немтыри», языка не знали, на пальцах договаривались да мычали друг другу…А некоторые (дед мой) свободно «джиркотали» на местном наречии. Это – в быту.
А на службе? Если ты годами мотаешься с сотней в Кульдже, Пишпеке, Кокане, по Азии то в разъезде, то в разведке, то барымту пресекаешь, то лазутчиков ловишь, а толмачи лишь при офицерах и то далеко не всегда – поможет тебе знание тюркизмов? Да зачастую это для казака-сибирца вопрос жизни и смерти. Пишу: «тюркизмы», потому что общение складывалось не с одними киргизами (казахами), а больше - с таранчами, сартами, калмыками, джунгарами…Деталь: у нас самым прочным считался калмыцкий узел, им вязали веревки, поводья и так далее, он же легко и мгновенно развязывался.
Это всё естественно. Как и тюркские, монгольские (Якши – Янгизтау) названия речек, урочищ, озер, сопок да и поселений казачьих в своем большинстве. На Кубани, на Тереке разве по-другому складывалось? Там даже одежду, танцы у горцев переняли. Беднее или богаче стали от этого? Конечно, богаче. Тут, как говорили старые аиртавичи, если акыл бар (при уме) – это джаксы, а коли акыл джёк (без ума) – совсем аман. Карачун скорее придавит.
Согласен, когда статистика переменилась и на одного степняка стало десять русаков, переменилась и среда. Во всяком случае, потребность в знании тюркизмов из жизненной упала до нуля и переместилась в разряд праздного любопытства либо научного интереса. Говорю про советское время времен СССР. В суверенной РК, слышал, потребность приблизили к обязанности, но здесь не об этом речь. Честь имею, аиртавич.

Друзья мои, казаки-сибирцы, просьба есть...В ст.Аиртавской (1-й отдел СКВ) в детстве слышал рассказы об ожесточенных драках, стенка на стенку, зимой на льду речки, между двумя возрастными категориями казаков. Назывались они - "отречИ" и "лагерчАны". Наверное, от слов "отрекаться" и "лагерь". Убейте меня - забыл их значение! Догадываюсь, что лагерчаны, скорее всего, их тех, кому летом направляться в лагеря под Кокчетавом. Стало быть, это вторая очередь, 4-й полк? Кто такие отречи - лишь слабые догадки-предположения. Ими могли быть те из станичников, кому выпадало по жребию (жерёбу) не служить, а только платить ежегодно по 10 руб. в войсковую казну. Ведь такой порядок существовал в истории СКВ? Либо это те казаки, кому пора идти на службу в первоочередной 1-й полк?То есть, они - как бы отрезанный уже ломоть на 4 года, потому и "отречи"... Может быть, кто-то знает истинное значение этих прозваний? Не в одной же Аиртавской такое встречалось? Поделитесь, будем знать все.Честь имею, аиртавич.

писать надо.Слог легкий! и ведь пожалуй есть и о чём писать?!!!

27 лет отдал профессии, пока её не сделали второй древнейшей. На заре нового века и бросил, в смысле - профессионально.Лауреат премий Союза журналистов Казахстана (1982 г.) и Союза журналистов России (1996 г.).Приятно, что заметили,Павел Леонидович...Стало быть, ещё остался порох в пороховницах. Спасибо! Честь имею, аиртавич.

Моя бабуля, из Арыкбалыкских, крайне редко поругивалась, то на деда, то на убежавшие щи: "Уж ты, Язви тебя". До сих пор не могу точно воспроизвести смысл. Дед, вообще дома никогда ругался, но бывало, бабуле кулаком потряхивал молчаливо, для острастки. В мужской компании, наверное было иначе.
А из поговорок у деда любимой была: "Чай не водка, много не выпьешь."
А еще (это наверно, к казачеству мало имеет отношения, скорее послевоенное): "Гуттен морген, гуттен так, дам по морде будет так!"

О прожитом.
На воспоминанья в родне крайне скупы были. Пацаном что спросишь – отцу всё «нековды лясы точить», баушка скоса глянет: тебе на што?
Один раз зимой делаю уроки, спротив, на лавке ближе к кути, – баба Поля за куделью. Прялкой ещё не разжились. Тянет шерсть, на пальцы поплевывая, веретеном внизу журчит и мурлычет псалмы. Ничего не понятно да и не слушаю. Вдруг смолкает, оборачивается:
- Тебе назавтре к хфельшерице?
- Сбегу, уколит ещё…
Помолчала, куржак на шипке поскребла, в проулок глянула: сугробы под ставни, морозяка! Боярка на вате меж рамами и та в изморози.
- Чего бегать, сходи…
- Ага, тебе бы…
- С кем говОришь, - вскидывается Ефремовна, но сразу и подозрительно мягчает, - ты послухай, сходи…Тама-ка – шкапчик. Как зайдешь – на праву руку. Должон стоять. Ножки такие, красенький, тута – дверки, прискрынка два, балясинки форсисты, стёкла с виноградами…
Назавтра класс весь подчистую сводили на прививку. Дома чуть ноги за порог, варежки не скинул, баушка тут как тут:
- Не сбёг?
- Сбежишь! Фёдор Яковлич отцом настращал…
- Шкапчик-то?
- Да стоит, токо белый, не красенький.
- Ножки, дверки?..
- Целые, всё цело.
- Он! Наш! Кум Варфашка до колчаковской ишшо делал…
- Забрать надо!
- Один забирал. Ладно не догнали, а то бы притруску дали, молчи уж…Да не брякни кому, что просила глянуть. Пимы на печку брось, дров в голланку принеси, затопить успею, покель мать с отцом явятся, - баушка уже в привычном духе, не забалуешь, только и вздохнула напоследок, - надо же, стоит!
…Допетрил потом, много позже. Оказывается, шкаф тот – из савельевского дома, когда расказачивали, раскулачивали. Помимо прочего распределяли и мебель, даже «мягку рухлядь» трясли: тулупы, овчину выделанную, попоны…По наряду шкаф попал в фельдшерский пункт, где перекрашен в «медицинский» цвет и стоял благополучно с двадцать какого-то года. Что удивительно? Был конец 1950-х, два сына бабушки Поли с медалями пришли с войны, Советскую Родину отстаивали, третий канул без вести на фронте, в стране 20 съезд провели, реабилитации начались, но в голове жены казака-колчаковца навеки впаялось: попробуй, контра, рыпнись со своим шкапчиком! Догадался я и про то, почему ей именно шкафчик помнился, хотя, вон, даже дом раскатали…У нас в кути стоял почти такой же. Сделанный сыном деда Варфашки – моим крёстным, Петром Варфаломеевичем Савельевым. Видимо потому и вздыхала баушка молчком иной раз, на дубликат глядя…

тут не "пороховницей" пахнет,вернее не только пороховницей!Не хочу словословить но...у меня нет слов!Надо,надо писать.

Словцо одно в рассказе память кольнуло: "морозяко"... Воронежские родственники так говаривали: "Дождяко, ветряко, морозяко". ИванОвские родичи посмеивались, мол, что за гОвор такой? Им бы все: "ПОйдем пОделаем чтО-нитО". Мне как Сибирячке, странным "морозяко", почему-то не казалось, хотя у нас все больше погодные условия описывались либо во множественном числе, либо с шипящими: "Ветра подули, морозы ударили, дожди пошли", "Ох, и морозище, ветрище, дождище сегодня..."
В казачьих станицах степных, наверное, намешано было говора побольше, чем на бывших линейных, поскольку и традиционное сибирское и привозное переселенческое смешалось в единую монолитную речь. Получилось нечто уникальное, отдаленное знакомо-забытое из детства, а что-то и вовсе,незнакомое, поскольку, будучи из 2 отдела, при всем напряжении памяти - не помню. Вот и выходит, либо память подвела, либо каждый отдел Сибирского казачьего войска отличался своей особенностью речи...
Воронежский же говор мог встречаться, отсюда, пожалуй, и восприятие привычное вполне...

А в целом, спасибо огромное за воспоминания "О прожитом...", поскольку вот именно этого многим не хватает. Не научная реставрация былого, а те отдельные бытовые сценки из реальной жизни. Поскольку, тех, кто пережил ту эпоху от начала перемен воочию больше нет, а тем, кто помнит еще из былого и рассказов, думаю, стоит оставить все это для грядущих поколений. Пока есть возможность и желание.

Спасибо!

Жили-то рядом -от Арыка до Аиртава, если через Лобаново, то километров 40 будет. Да и возраст похоже, если не годки, то где-то рядом.
А зачем через Лобановскую? Это, дорогой Свекольник, лево ухо правой рукой чесать...Дорогу из Арыка на Володаровку у нас всегда звали "Арыцкий тракт".Видать, в старо время какая-то гоньба по нему была. Ездили аиртавичи в Арык через него, вклиниваясь где-то посередине, у нынешнего Политотдела. Думаю, менее 30 км будет. А угол, где сходятся бор и первый колок на юго-востоке от станицы, - Арыцкий угол. Оттуда к нам обычно дожди приходили, непогода.отсюда присказка: опеть Арык хмарит...Мой год рождения 1950-й. Честь имею, аиртавич.

Ну, а возраст я угадал - тоже с 1950 г.

Очень приятно. У нас сверстников-одногодков называли "наряды". Вы для меня - наряд, то есть одногодок, служили бы в одном призыве, в одних полках:Первом Ермака Тимофеева, четвертом и седьмом, только в разных сотнях. Еще раз спасибо на добром слове. Честь имею, аиртавич.

Именно я слышал ударение на втором слоге: на- РЯД; на - РЯ - ды... Так было в Аиртавской, возможны ли варианты - не ведаю.

Напомнила мне эта тряпишная барышня одно стихотворение неизвестного мне автора. Так, к слову только:

МЛАДШАЯ СЕСТРА

Было это, братцы, бают старики,
В хуторе Бурацком у Хопра-реки.
Кончилась гражданка, шёл двадцатый год.
Смерть да лихоманка, голод, недород.

Раз осенним утром, деды говорят,
Завернул к ним в хутор красный продотряд.
- Проверяйте кажный погреб и амбар!
Приказала важно девка-комиссар.

Кожаная куртка, сбоку кобура.
- Это же Аксютка, Прохора сестра!
Так любила страстно жениха-хохла,
Что за ним до красных, глупая, ушла.

Как проведал Прохор, сразу спал с лица.
Он же ей, дурёхе, был замест отца.
Не понять, не вызнать бабьего нутра,
Поломала жизню младшая сестра.

Дело молодое, Бог ей судия...
Но так вышло, ноне подлая змея
Поплевала ядом, и притом не раз,
Показав солдатам на родимый баз.

Появился скрытый в хуторе слушок,
Что у Прошки с житом найденный мешок,
В тайнике хранился там, за куренём.
Окромя сестрицы кто мог знать о нём?

И за то что парень жито утаил,
Приговор понятен - сразу на распыл.
Стрельнули солдаты в балке у Хопра.
Погубила брата младшая сестра.

Но гулять ей тоже всласть не довелось,
Ночью уничтожен весь её обоз.
Кто рубил и кто там заметал следы?
Ничего не помнят старые деды.