Волков Вячеслав Иванович

1-го Сибирского казачьего Ермака Тимофеева полка войсковой старшина Волков Вячеслав Иванович
родился 15 сентября 1877 года в станице Атаманская Акмолинской области Сибирского казачьего войска, погиб 10 февраля 1920 г. близ разъезда Китой Иркутской губернии.

Из дворян Иркутской губернии, сын обер-офицера Сибирского казачьего войска.

Окончил 1-й Сибирский кадетский корпус (1895), 3-е Александровское военное училище (1897) и Офицерскую кавалерийскую школу (1913).

Выпущен хорунжим в 4-ю сотню 1-го Сибирского казачьего Ермака Тимофеева полка (1897).
Подъесаул (18.11.1904).
Награжден орденом Св. Станислава 3-й степ. (1910).

С 8 июня 1910 г. командир 1-й сотни полка, есаул (1913).
Награжден орденом Св. Анны 3-й степ. (1913).
За успешное окончание кавалерийской школы пожалован орденом Св. Анны 2-й степ. (1914).

Участник Первой Мировой войны, служил на Кавказском фронте командиром 4-й сотни в 1-м Сибирском казачьем Ермака Тимофеева полку.
В 1916 году получил чин войсковой старшина (соответствует чину подполковника в других родах войск).

За взятие турецкого знамени 8-го пехотного Константинопольского полка в конной атаке под г. Ардаганом (21.12.1914) был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени.

За бой у деревни Еникей на Кавказском фронте (02.01.1915) награжден Георгиевским оружием (07.01.1916) и французским орденом "Medaille militaire".

В январе 1917 г. возглавлял полковую делегацию, ездившую в Царское Село представляться императору Николаю II.

В марте 1917 делегирован Отдельной Сибирской казачьей бригадой на Общеказачий съезд в Петроград.

После поражения выступления генерала Л. Г. Корнилова, из-за расхождения в политических взглядах с полковым комитетом, покинул полк.

С конца 1917 г. командир 7-го Сибирского казачьего полка на Западном фронте.

В конце 1917 - начале 1918 г. полк прибыл с фронта и был расформирован в Кокчетаве.

Весной 1918 г. Волков В.И. руководил тайной офицерской организацией в Петропавловске. Являлся руководителем антисоветского восстания в Петропавловске в ночь на 31 мая 1918 г.

С 31 мая 1918 г. являлся командующим войсками Петропавловского (Акмолинского) районов и командиром 1-го Сибирского казачьего Ермака Тимофеева полка, затем командир бригады 1-й Сибирской казачьей дивизии (с 10.07.1918).

В июле-августе 1918 г. руководитель Алтайской экспедиции по ликвидации красного отряда П. Ф. Сухова.

С 8 сентября 1918 г. начальник гарнизона г. Омска и уполномоченный по охране государственного порядка и общественного спокойствия.

17 сентября 1918 г. приказом по Сибирской армии за отличия в боях произведен в полковники.

С 3 октября 1918 г. временно командовал 1-й Сибирской казачьей дивизией.

Один из главных участников событий, приведших 18 ноября 1918 г. к власти адмирала А. В. Колчака. За "незаконные действия", направленные против министров Директории формально привлекался к суду, был оправдан (21.11.1918).

Приказом Верховного правителя и Верховного главнокомандующего адмирала А. В. Колчака от 19 ноября 1918 г. "за выдающиеся боевые отличия" произведен в генерал-майоры.

Командующий Восточно-Сибирской отдельной армией (01.12.1918 - 24.01.1919), и одновременно (с 01.12.1918) командующий 4-м и 5-м корпусными районами.

Главный начальник Иркутского (Средне-Сибирского) военного округа (24.12.1918 - 17.02.1919).

Представитель адмирала А. В. Колчака по формированию казачьих частей во Владивостоке.

18 марта 1919 г. назначен командиром формируемого Сводного казачьего корпуса, находившегося в резерве Верховного главнокомандующего.

Начиная с Уфимской операции находился непрерывно в боях на Восточном фронте.

Приказами Верховного правителя и Верховного главнокомандующего 31 марта и 28 мая 1919 г. объявлялись благодарности.

Командующий Уральской группой войск (12-27 июня 1919), с 28 июня 1919 г. командир Южной конной группы (с 16 августа 1919 г. - Конная) (1-я Сибирская казачья, 1-я кавалерийская и 2-я Уфимская кавалерийская дивизии) в составе Западной (впоследствии 3-й) армии (номинально входила в состав 2-й армии).

В Челябинской операции Южная конная группа действовала вдоль железнодорожной линии севернее Челябинска, а затем прикрывала отход основной части 3-й армии на восток.

Отличился в боях на Тоболе и Ишиме.

С 20 ноября 1919 г. командующий Сибирской казачьей группой в составе 1-й, 2-й, 3-й, 4-й и 5-й Сибирских казачьих дивизий и Отдельной Сибирской казачьей (кадровой) бригады.

Участник Сибирского Ледяного похода.

Заболев тифом, был помещен в чешский эшелон, из которого вместе с семьей выброшен чехами близ ст. Тельма Иркутского уезда.

Застрелился, попав в окружение красных партизан у разъезда Китой Иркутского уезда.



army.armor.kiev.ua/forma-2/sib-kazak-a.php

Шулдяков В.А. Особая миссия на Дальний Восток генерал-майора В.И. Волкова (декабрь 1918 г.) // Казачество Дальнего Востока России в XVII – XXI вв.: К 120-летию Уссурийского казачьего войска: Сб. науч. ст. Вып. 2 / Ин-т истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН; Хабаров-ский краевой музей им. Н.И. Гродекова. – Хабаровск, 2009. – С. 149-166.


Шулдяков В.А.
«Особая миссия» на Дальний Восток генерал-майора В.И. Волкова (декабрь 1918 г.)

Конфликт между адмиралом А.В. Колчаком и атаманом Г.М. Семеновым («Читинский инцидент», «Семеновская история» и т.п.) привлекал и привлекает внимание историков . Можно считать внешнюю канву событий в целом восстановленной; выстроен событийный ряд конфликта, процесса его возникновения и разрешения. Спорными представляются выводы о его причинах и следствиях. И, как это не удивительно, в данном конфликте, как и в семеновской «атаманщине», недостаточно изучена казачья составляющая. Отсюда бытующие до сих пор фактические ошибки: часто называют Г.М. Семенова войсковым атаманом Забайкальского казачьего войска, упуская, что он стал таковым лишь в июне 1919 г., путают миссию в Читу полковника А.В. Катанаева со следственной комиссией во главе с генералом Г.Е. Катанаевым и т.д. Между тем, в «Читинский инцидент» было втянуто не только Забайкальское войско, но и другие. Значительную роль в событиях сыграли сибирские казаки.
Как известно, атаман Г.М. Семенов начал открыто фрондировать против Верховного правителя, послав ему 20 ноября 1918 г. телеграмму с протестом против постановления колчаковского Совмина о предании Чрезвычайному военному суду главных исполнителей Омского переворота 18 ноября 1918 г. — трех офицеров Сибирского казачьего войска: В.И. Волкова, И.Н. Красильникова, А.В. Катанаева. В телеграмме говорилось: «Означенные русские офицеры первые со мной подняли знамя борьбы за спасение отечества и как преданные и верные сыны своей родины покрыли свои имена славой ярых и грозных бойцов с большевизмом. Я как походный атаман Дальневосточных казачьих войск протестую против насилия над лучшими сынами русского казачества и категорически требую отмены над ними суда и немедленной высылки их в мое распоряжение, их имена принадлежат суду истории, но не вашему. В случае неисполнения моего требования я пойду на самые крайние меры и буду считаться лично с вами». Как видим, в конце Семенов прямо угрожал адмиралу .
На самом деле суд был организован только «для предания гласности» произошедшему военно-политическому перевороту и 21 ноября 1918 г. полностью оправдал троицу «переворотчиков» . Но для Семенова он стал первым поводом для предъявления Верховному правителю своих претензий.
Атаман Г.М. Семенов проводил собственную политическую линию, весной – летом 1918 г. получая средства от французов и японцев и лавируя между различными русскими политическими силами, используя в своих целях тех и других. Он и его сподвижники мечтали «победоносно шествовать по Сибири и властвовать». Освобождение Читы от красных чешскими и сибирскими войсками «страшно ошеломило» и расстроило руководителей Особого Маньчжурского отряда. Сам Семенов из-за этой неприятности «больше суток был пьян до беспамятства». По свидетельству генерала И.Ф. Шильникова, в сентябре 1918 г. среди семеновцев было течение не признавать Временное Сибирское правительство, а попытаться при помощи японцев протолкнуть в «диктаторы Сибири» своего атамана . Но им пришлось учесть реальную расстановку сил и пойти на компромисс. Признав Временное Сибирское правительство, Семенов получил от него чин полковника и должность командира 5-го Приамурского корпуса Сибирской армии.
Пока никто не претендовал на собирание вокруг себя всей России, пока речь шла скорее о формальном подчинении далекому и слабому центру, отношения атамана Семенова с Омском внешне складывались более-менее нормально. Но с созданием в сентябре 1918 г. на Уфимском Государственном совещании Всероссийской Директории ситуация кардинально менялась. Центральная власть неизбежно должна была приступить к реальному подчинению окраин и мобилизации их ресурсов для фронта. Г.М. Семенов в отличие от И.П. Калмыкова не был выборным войсковым атаманом. С формально-юридической точки зрения он являлся лишь командиром корпуса. Введи Директория вместо корпусной окружную систему военно-административного управления, а этот вопрос дискутировался, и Семенов сразу бы лишился «почвы», т.е. привязки к родному ему Забайкалью. Тогда его могли бросить на Уральский фронт командиром какого-либо соединения, особенно если Директория напрямую договорилась бы с японцами.
Семенов и его союзники нашли способ повышения своего статуса, закрепления на «освоенной территории» и, пусть сомнительной, но легитимации. Как известно, в октябре 1918 г. на войсковых кругах Амурского и Уссурийского казачьих войск ими была проведена идея создания Дальневосточного казачьего союза, уссурийцы избрали Г.М. Семенова Походным атаманом Дальневосточных казачьих войск. Окончательно создание такого казачьего союза во главе с Семеновым было оформлено соглашением трех атаманов: самого Семенова, Калмыкова и атамана амурцев Гамова. Фактически, это был сговор, т.к. из троих действительно легитимным атаманом был один И.М. Гамов .
Чтобы не быть номинальным Походным атаманом, Семенову следовало слить в одно соединение все казачьи части региона, что он и сделал, объявив себя (не позже 12 ноября ) командиром отдельного Дальневосточного казачьего корпуса. В этом начинании он, неожиданно для многих, нашел поддержку командующего Сибирской армией и войскового атамана Сибирского казачьего войска генерал-майора П.П. Иванова-Ринова. Последний, отправляясь в октябре на Дальний Восток противником японской военной помощи, Семенова и особенно Калмыкова, за время командировки изменил свою позицию. Иванов-Ринов прояснил для себя обстановку на Дальнем Востоке и реальную роль Японии. Во-вторых, невольно устранившись от борьбы за власть, он потерял ключевые позиции и, встав в оппозицию к Омску, сам начал подыскивать себе союзников. При формировании в Омске Совета министров Директории штаб Сибирской армии при поддержке части казачьей политической элиты настаивал на назначении военным и морским министром Иванова-Ринова. Однако пост этот 4 ноября достался вице-адмиралу А.В. Колчаку. Поэтому еще до выступления Семенова против Верховного правителя Иванов-Ринов стал демонстрировать признаки доброжелательства в отношении дальневосточных атаманов .
Семенов имел некоторые моральные основания защищать Волкова, Красильникова, Катанаева. Они действительно были в Сибири одними из первых и наиболее непримиримыми борцами с советской властью. Тем более, в Особом Маньчжурском отряде оказалась группа красильниковцев. Сформированный в Омске Партизанский отряд есаула И.Н. Красильникова отличился высокими боевыми качествами и героизмом в походе Средне-Сибирского корпуса А.Н. Пепеляева на восток, в том числе во взятии Иркутска. Когда основная часть отряда ушла на Бодайбо, часть красильниковской конницы во главе с есаулом Жадовским была оставлена на Прибайкальском фронте, где участвовала в окончательном разгроме войск большевистской Центросибири, в занятии Читы, пополнилась добровольцами и превратилась в конную сотню (около 150 офицеров). В конечном итоге, сотня Жадовского перешла в Особый Маньчжурский отряд, а к марту 1919 г. была развернута в 1-й Приамурский конный атамана Семенова полк .
Но в целом, конечно, семеновский демарш имел политический характер. Атаман выдвигал претензии с целью подготовить почву для своего отказа подчиниться Верховному правителю, который последовал 23 ноября 1918 г. (знаменитые телеграммы №№ 136 и 137 предсовмину Омского правительства П.В. Вологодскому «и всем, всем, всем»).
Выступая в новом для себя статусе Походного атамана Дальневосточных казачьих войск, Семенов попытался апеллировать ко всему казачеству. Его телеграмма Колчаку от 20 ноября 1918 г. была послана не только П.В. Вологодскому, но и руководителям войсковых самоуправлений Сибирского и Оренбургского казачьих войск. В ответ разыгрывать казачью карту стал и Омск.
Вместо Колчака Семенову 22 ноября ответил телеграммой временно исполняющий должность войскового атамана сибирцев полковник Е.П. Березовский (Иванов-Ринов еще не вернулся с Дальнего Востока): «…полковник Волков, войсковые старшины Катанаев и Красильников исполняли свой долг пред родиной (по) своему крайнему разумению. Если их действия нарушили формальный закон, они готовы нести всю ответственность по закону. В защите против закона они не нуждаются и полагают, что кроме суда никто не может вмешиваться в решение вопроса о их виновности или невиновности. Сибирское войско признало власть Верховного Правителя адмирала Колчака, подчиняется ему и готово защищать новую верховную власть, закон и порядок» .
Реакция Семенова последовала незамедлительно (23.11.1918) и была очень резкой: «Поражен Вашей дерзостью, граничащей с нахальством, делать мне какие бы то ни было нравоучения, и уполномочены ли Вы полковником Волковым и войсковыми старшинами Красильниковым (и) Катанаевым».
Е.П. Березовский ответил 25 ноября, уже зная, что 23-го Семенов отказался признать власть Колчака: «Именующему себя походным атаманом Дальневосточных казачьих войск полковнику Семенову. Ваша телеграмма свидетельствует, что вы потеряли равновесие до невменяемости. Оберегая достоинство войска, не считаю возможным продолжать (с) вами дальнейшие сношения».
Семенов не остался в долгу, написав Березовскому (26.11.1918): «Заявляю вам, что я имею (счеты) лично с вами, а не с войском. Сибирское казачье войско в моих глазах стоит очень высоко. Я преклоняюсь перед его доблестной идейной борьбой за спасение родины и считаю его гордостью всего сибирского казачества, давшего родине таких титанов-борцов, как полковник Волков, войсковой старшина Красильников и войсковой стар-шина Катанаев. Дальнейшие сношения лично с вами считаю ниже своего достоинства, но ради выяснения своего (мнения) по отношению к Сибирскому казачьему войску посылаю эту последнюю телеграмму. Не именующий себя, а избранный походный атаман Дальневосточных казачьих войск полковник Семенов» .
25 ноября последовали увещевания генералов Д.Л. Хорвата и П.П. Иванова-Ринова, по телеграфу призывавших Семенова к благоразумию и подчинению Омску .
1 декабря с обширным телеграфным посланием обратился к Семенову атаман Оренбургского войска А.И. Дутов. Дутов указывал, что за время борьбы он «много раз получал обидные отказы в своих законных просьбах», тем не менее, оренбуржцы уже второй год «дерутся за родину и казачество», не получая ни от кого ни денег, ни обмундирования, и при этом всегда признают «единую всероссийскую власть без всяких ультиматумов, хотя бы в ущерб благосостоянию войска». К 1 декабря стараниями Д.А. Лебедева уже получила широкое распространение информация о том, что Чита начала задерживать военные грузы и шифрованные телеграммы Штаба Главковерха. На моменте разрушения сообщения между Омском и Владивостоком, откуда шли боеприпасы на фронт, Дутов в своем «товарищеском обращении» сделал особый акцент: «Теперь я должен добывать патроны только боем, ценой жизни своих станичников, и кровь их будет на вас, брат атаман. Неужели вы допустите, чтобы славное имя атамана Семенова в наших степях произносилось с проклятием, не может этого быть. Я верю в вашу казачью душу и надеюсь, что моя телеграмма рассеет ваши сомнения и вы признаете адмирала Колчака Верховным правителем Великой России» .
Семенов публично стал открещиваться от задержек грузов и нарушений телеграфной линии, заявляя, что о перерыве связи с Омском у него и мыслей не было. Позднее он уверял, что готов уже был прислушаться к призыву «собрата по крови, идее и общей работе атамана Дутова», пойти на уступки и признать власть Колчака принципиально . Так это или нет, но возможности для переговоров еще сохранялись. Причем в Омске решено было использовать в переговорном процессе тех самых офицеров Сибирского казачьего войска, которых так защищал Семенов в своей первой телеграмме от 20 ноября.
К этому времени Волков, Красильников и Катанаев, уже оправданные по суду и произведенные в следующие чины, собирались ехать в отпуск на Дальний Восток. Перед отъездом Колчак возложил на Волкова, «попутно с отпуском», особую миссию: «при проезде через Читу переговорить с полковником Семеновым, возбудить в нем патриотическое чувство и склонить его подчиниться всем распоряжениям верховной власти». 27 ноября особым поездом Волков с соратниками выехали из Омска, а 1 декабря прибыли в Иркутск, где сделали остановку .
По сути, под началом генерал-майора В.И. Волкова образовалась представительная делегация в 60 человек (список личного состава миссии см. в приложении). Каждый из трех «переворотчиков» взял с собой на Восток не только наиболее доверенных лиц, но и по воинской команде из «своих» частей. Сведенные воедино эти команды составили конвойную полусотню при «Особой миссии». В нее входили офицеры, партизаны и казаки трех белых частей: Партизанского отряда полковника И.Н. Красильникова, 1-го Сибирского казачьего Ермака Тимофеева полка полковника А.В. Катанаева и Петропавловского отдельного конного дивизиона, кадром для которого послужила тайная военная организация В.И. Волкова. Начальником штаба Особой миссии Ставка назначила капитана А.А. Бурова, по словам А.В. Шемякина, ставленника министра финансов И.А. Михайлова .
Вину за отказ от поиска компромисса и за попытку подчинить Семенова силой многие современники возлагали на начальника штаба Колчака полковника Д.А. Лебедева, из-за принципиальной твердости которого конфликт вступил в следующую, более глубокую и затяжную фазу. Лебедев, раздраженный трудностями в обмене шифрованными депешами и сбоями в поставках с Дальнего Востока снабжения для армии, не дождался приезда Волкова в Читу. Вызвал Семенова к прямому проводу, в ультимативной форме поставил ему вопрос, признает он Верховного правителя или нет, после отрицательного ответа прервал разговор, явился на заседание Совмина и предложил применить против Читы силу. Большинство министров и сам адмирал склонились к решительному образу действий: сместить Семенова и поставить вместо него Волкова .
Тем временем в Иркутске Особая миссия приступила к сбору сведений о самочинных действиях Семенова. Днем 1 декабря между В.И. Волковым и Д.А. Лебедевым состоялся разговор по прямому проводу . Лебедев говорил: «Желаете ли Вы получить полномочия для ликвидации Семенова? Адмирал Вам верит», — и просил Волкова до окончательного решения вопроса задержаться в Иркутске . Вот фрагмент этого разговора.
Д.А. Лебедев: «Позиция Семенова такова, что непринятие решительных мер роняет престиж власти, кроме того, он задерживает наши шифрованные телеграммы на восток, благодаря чему мы не можем снабдить фронт патронами, оружием, несмотря на то, что в этом отношении там переживают кризис. Поэтому Верховный Правитель предполагает сегодня отдать приказ о смещении Семенова с должности командира корпуса и принять ряд других решительных мер для приведения в повиновение Семенова. Верховный Правитель предполагает отдать приказ о Вашем вступлении во временное командование 5 Сибирским корпусом, соответствующее распоряжение предположено сделать Хорвату, прошу высказать мнение по этому вопросу».
В.И. Волков: «Решительные меры горячо приветствую, но для проведения их в жизнь необходимо объединить войска и тыловой район, включая Иркутск, Читу, Красноярск, в одних руках, именование «временно» не считаю полезным, как все половинчатое. Необходимо обеспечить тыл востока, т.е. район 4 корпуса, где не все в порядке, под давлением социалистов-революционеров здесь были арестованы командиры, полковник Зелов, до сих пор состоящий под арестом, по странным поводам, например, капитан Рудаков арестован за расстрел по военному суду агитатора, комкор слабый, дружит с левыми группами, желательна замена комкора, его помощника генерала Никитина и инаркора полковника Петухова, комиссар Яковлев левый, желательна его замена Якимовым, Иван Адрианович его знает и предполагал заменить. Есть временный кандидат генерал Тарнопольский, ныне начальник артиллерии округа, помощник комкора не нужен совсем, наштакор полковник Тонких на месте, (на пост) инаркора (предлагаю) полковника Лабунцова, который завтра, вероятно, будет в Омске у Вас с докладом, узнать о нем можно у капитана Симонова, начразотдела » .
Вечером 1 декабря 1918 г. Колчак подписал знаменитый приказ № 61. Семенов «за неповиновение, нарушение телеграфной связи и сообщений в тылу армии, что является актом государственной измены», отрешался от командования 5-м Приамурским корпусом и смещался со всех должностей. В.И. Волкову на правах командующего отдельной армией и с присвоением ему прав генерал-губернатора передавались в подчинение 4-й и 5-й корпусные районы. Параграф 3-й приказа гласил: «Приказываю генерал-майору Волкову привести в повиновение всех неповинующихся Верховной власти, действуя по законам военного времени» .
Поздно вечером 1 декабря Волков в Иркутске был вызван к прямому проводу Лебедевым, который довел до него приказ Главковерха № 61 . На его основании Волков 2 декабря отдал приказ о сформировании Восточно-Сибирской отдельной армии . Приступив к сбору сил, он запросил у Омска подкреплений .
Все общественные группировки Иркутска были на стороне Верховного правителя. Атаман иркутских казаков генерал П.П. Оглоблин от имени войскового круга послал Семенову телеграмму в духе дутовской. Семеновская печать и контрразведка в Иркутске перешли на сторону Колчака (руководителю этой контрразведки был обещан пост начальника губернского отделения государственной охраны) . Но в военном отношении дела обстояли не хорошо, о чем свидетельствует разговор по прямому проводу между начальником штаба Особой миссии капитаном А.А. Буровым и первым генерал-квартирмейстером Ставки полковником А.Д. Сыромятниковым вечером 2 декабря 1918 г.
В самом Иркутске можно было собрать и двинуть против Семенова унтер-офицерскую школу (400 штыков), учебную команду одного из стрелковых полков, вернувшуюся с Минусинского фронта (80 шт.) и гусарский эскадрон (300 сабель). Но эскадрон был пешим, т.е. не успел получить лошадей. Были еще Иркутский казачий полк и Иркутское военное училище. Но первый совсем не имел пулеметов, а второе считалось не очень надежным в политическом отношении. Хуже всего обстояли дела с артиллерией. В Иркутске было только две мортиры старого образца и две пушки 1877 года «при очень малом количестве снарядов». А противник, атаман Семенов, между прочим, имел бронепоезда. Буров определил военное положение как критическое «в смысле отсутствия сил». Он говорил Сыромятникову: «…при имеющихся силах, без пулеметов и артиллерии, об активных действиях речи быть не может. Основная наша задача до прихода сил закупорить самый дальний из тоннелей». О тоннелях Кругобайкальской железной дороги очень беспокоился и Колчак, опасавшийся, что Семенов их повредит .
С целью охраны тоннелей Волков отправил на станцию Слюдянку отряд в сто человек под началом войскового старшины Бабушкина. В случае наступления семеновцев Бабушкин должен был взорвать или забаррикадировать первый тоннель . Есть данные, что еще одна застава, из частей Иркутского гарнизона, была выставлена на станции Култук .
Разговор Сыромятникова и Бурова вечером 2 декабря необычайно интересен тем, что в нем Буров перечислил силы, на подход которых надеялся штаб Особой миссии. Решение о переброске в Иркутск 1-го Сибирского казачьего Ермака Тимофеева полка и Партизанского отряда Красильникова уже было принято, и Буров просил ускорить их прибытие. Он просил также отдать распоряжение о передислокации в Иркутск Петропавловского отдельного конного дивизиона (500 сабель). К тому времени генерал Волков уже приказал привезти в Иркутск из Красноярска тяжелую артиллерию: батарею ТАОНа-6 . Батарея эта имела 4 орудия, но без артиллерийской прислуги; в Иркутске же были в наличии и прислуга, и запряжки. Требовалось, однако, чтобы Ставка подтвердила приказание Волкова. Еще Буров просил хотя бы взвод легкой артиллерии и снаряды. Пределом мечтаний миссии («особо желательны») были бронепоезда с дальнобойными пушками речной флотилии.
Были надежды и на интервентов. Буров указывал на румынские войска полковника Э. Кадлеца (3000 чел.), итальянский отряд Фасинни Калисси (1200 штыков, 4 горных орудия) и Сербский конный дивизион в Красноярске (150 сабель). Румыны могли прибыть к 5 декабря. Особенно важным в дипломатическом и военном смыслах Буров считал приход итальянцев. Тем более, они еще не выгружались из эшелонов, стояли в Красноярске на путях и в Иркутск могли явиться в кратчайший срок. По меньшей мере, Буров просил от них хотя бы горные пушки и пулеметы. Штаб Особой миссии, конечно, не надеялся, что ему дадут все перечисленные части, он лишь указал из чего можно выбрать .
Чтобы получить «некоторый выигрыш времени для сосредоточения сил», вечером 2 декабря Волков послал в Читу «дипломатическую миссию» полковника И.Н. Красильникова . Красильников предложил Семенову признать Верховного правителя, причем от имени Волкова гарантировал ему прощение всех проступков. Красильников вынес впечатление, что Семенов глубоко оскорблен обвинением в государственной измене . Он заявил Красильникову, что согласен признать Колчака лишь при двух условиях: (1) после отмены приказа № 61 и (2) после публичного признания временного — только до соединения с войсками А.И. Деникина — характера всероссийской власти Омского правительства .
Сбор сил шел медленно. Так, Ставка планировала начать отправку в Иркутск Партизанского отряда Красильникова и 1-го Сибирского казачьего Ермака Тимофеева полка 3 декабря . Красильниковцы действительно получили приказ «для противодействия Семенову» выступить «на восток: в Иркутск и далее», — 3 декабря. Но реально отряд выехал из Омска только 6 декабря , надо полагать, по техническим причинам. О том, началась ли переброска из Омска на восток сотен казаков-ермаковцев, данных нет.
Современники характеризовали генерала В.И. Волкова как «человека большой энергии», решительного во всех действиях и настойчивого до упрямства . Имея приказ подчинить атамана-«изменника» военным путем, он двинулся в Забайкалье сразу же, как только удалось собрать некоторые силы. По данным С.Н. Савченко, в отряд Волкова вошли 12-й и 14-й Сибирские стрелковые полки, а также забайкальские казаки Верхнеудинского округа. 8 декабря 1918 г. отряд был уже на станции Мозгон в 141 км от Читы. Но здесь ему пришлось высадиться из эшелонов, т.к. дальше семеновцы разобрали путь.
Семенов вызвал Волкова к прямому проводу и попросил приостановить движение войск, т.к. он все равно решил уйти со старыми частями Особого Маньчжурского отряда в Монголию, оставив за старшего в Чите, на переходный период, начальника Забайкальской казачьей дивизии генерала Д.Ф. Семенова (о своем порыве уйти с ОМО в Ургу Г.М. Семенов упомянул и в мемуарах ).
Волков не стал вести переговоры, потребовав подчиниться приказу № 61 и в 24 часа сдать 5-й корпус. Семенов отказался, указав, что союзники ни в коем случае не допустят вооруженных столкновений на линии железной дороги. Разборка пути, просьба о приостановке движения волковского отряда, идея уходить в Монголию, — все это позволяет предполагать, что у Семенова все-таки не было стопроцентной уверенности в помощи японских интервентов. Тем не менее, они вмешались, и достаточно оперативно: начальник 7-й пехотной дивизии генерал Фудзи поставил Волкову ультиматум: в 24 часа разоружить прибывшие в Мозгон эшелоны и приостановить прибытие туда новых войск. Волков был вынужден подчиниться силе. Часть его отряда японцы разоружили, отобрав винтовки, пулеметы, замки от орудий. Но в тоже время они гарантировали Омску бесперебойную работу железной дороги и телеграфа. Главнокомандующий союзными войсками в Сибири французский генерал М. Жанен ходатайствовал перед Верховным правителем о забвении инцидента. Адмирал отменил приказ № 61 в той его части, которая требовала немедленного приведения Семенова в повиновение. Японцы вернули частям Волкова оружие, и они вернулись в Иркутск .
Прибывший после свертывания операции Партизанский отряд Красильникова был размещен в Иркутске и на участке железной дороги Иркутск – Иннокентьевская, откуда его с конца декабря 1918 г. частями начали перебрасывать на Канско-Тайшетский фронт .
У Волкова остались только средства моральные давления на Семенова, и он направил в Читу «миротворческую» миссию полковника А.В. Катанаева. С Катанаевым поехали капитан А.А. Буров и офицеры штаба Иркутского военного округа (капитаны В.К. фон Баумгартен и барон Н.А Деллингсгаузен, ротмистр князь Гантимуров). Эта миссия должна была уговорить Семенова признать верховную власть, предложив ему поехать в Омск, помириться там с адмиралом и принять под команду один из фронтовых корпусов. В то же время в ее задачу входило проинформировать население о политическом курсе Колчака и привлечь общественное мнение на его сторону.
Делегация А.В. Катанаева прибыла в Читу во второй половине 11 декабря и пробыла в ней менее трех суток. Утром 12 декабря Катанаев и Буров посетили Семенова, причем у них сложилось впечатление, что атаман как будто склоняется к признанию Колчака, но окончательное решение он отложил до вечера – до даваемого в честь миссии обеда. На обеде этом, в атаманском поезде, присутствовало ближайшее окружение Семенова: генерал-майоры Л.Н. Скипетров и Н.Г. Нацвалов, полковники Л.В. Вериго и М.И. Афанасьев, капитан Шебардин, чиновник Линьков и др. Афанасьев и в особенности Скипетров подвергли Колчака резкой критике. Высказывалась мысль, что Г.М. Семенов может отправиться на фронт только во главе дальневосточных казаков, чьим походным атаманом является. В конечном итоге атаман заявил, что до тех пор, пока не будет отменен приказ № 61, ни в Омск, ни на фронт не поедет.
Днем 12 декабря члены катанаевской миссии посетили некоторых должностных лиц и общественных деятелей Читы. В частности, Буров и Деллингсгаузен на квартире известного врача А.Р. Цейтлина встретились с председателем Читинского отдела конституционно-демократической партии П. Малых. И если хозяин квартиры согласился с тем, что нужно возбуждать против Семенова общественное мнение, то Малых и третий из присутствовавших местных кадетов — А. Васильевский — высказались за путь компромиссов.
13 декабря епископ Мелетий отслужил молебен о здравии Верховного правителя, но семеновская цензура не пропустила объявление о молебне в газеты, поэтому на него явились только представители местной гражданской власти, военных не было.
В тот же день миссии разрешили по прямому проводу проинформировать Ставку о результатах переговоров. Разговаривал Буров, который сообщил в Омск, что атаман не признает адмирала, чтобы не идти на фронт. Семенов, узнав о такой интерпретации его аргументов (разговор по его приказанию перехватывался), был оскорблен. Бурова и Деллингсгаузена немедленно пригласили в атаманский поезд, где Вериго сообщил им, что через полчаса миссия за «недостойное поведение» убывает обратно в Иркутск. В телеграмме Волкову Семенов объяснил причины изгнания его представителей так: «…капитан Буров, ротмистр Гантимуров и другие занялись агитацией среди офицеров, рабочих, кооперативных союзов и политических партий, возбуждая одновременно 31-й (Читинский стрелковый) полк против казаков, что вызвало усиленную агитацию большевиков и глухое брожение в массах». При обратном движении на станциях военные власти всячески ограничивали возможности для общения членов миссии с местным населением. Эшелон миссии, «для безопасности», сопровождал семеновский конвой в виде бронепоезда с пулеметами .
В развитии конфликта наступила стадия, когда не допущенные к прямому столкновению и отвергшие путь компромиссов стороны пытались вносить смуту и разложение в противоположный лагерь. Колчаковцы распространяли воззвание Волкова «Ко всем бойцам Особого Маньчжурского отряда» . Читинская газета «Русский Восток» буквально поносила адмирала, предлагая в Верховные правители Семенова .
Несомненно, засылались агенты. Так, Волков собирался послать офицеров с просьбой о содействии к войсковому атаману Забайкальского казачьего войска полковнику В.В. Зимину, по его данным, «личному врагу Семенова» . Офицеры Особой миссии Волкова через Забайкалье ездили в Харбин и Владивосток . Чувствуя моральную ущербность своей позиции, семеновцы боялись влияния явных и тайных представителей омского режима. Видимо, поэтому волнения «среди казаков и населения» в Нерчинске были приписаны подрывной работе миссии А.В. Катанаева . Во второй половине декабря семеновцы арестовали команду чинов Сибирского казачьего войска (3 офицера, 11 казаков), приехавшую в Забайкалье за предметами довольствия .
Борьбу за казачье общественное мнение в общесибирском масштабе Семенов однозначно проиграл. Совещание представителей казачьих войск, собравшееся в Омске при Главном управлении по делам казачьих войск Военного министерства, заняло твердую проколчаковскую позицию . 30 декабря 1918 г. четыре члена Совещания отправили Семенову телеграмму: «Оренбуржцы, уральцы, забайкальцы и семиреченцы шлют вам, забывшему казачью честь атаману, свое негодование. В тот момент, когда Родина получает, наконец, сильную единую власть, когда казаки поименованных выше войск, покрывших себя славою в борьбе за воссоздание Родины, заявляют Верховному Правителю о своей преданности и поддержке, вы дерзаете грозить ему. Опомнитесь, искупите свою вину, уйдите в сторону и не губите казачьей семьи, увлекая наших младших братьев — амурцев и уссурийцев, — не мешайте работе нашей в воссоздании Родины. Требуем этого от имени своих войск, выборными представителями [которых] здесь в резиденции мы находимся. (Полковник Н.С.) Анисимов, (профессор Н.А.) Бородин, (полковник Я.Г.) Лапшаков, (доктор С.Н.) Шендриков» .
Оценивая результаты Особой миссии генерала Волкова как отрицательные, следует учесть, что от нее изначально мало что зависело. Миссии не дали начать работу с переговоров, хотя такая возможность была. Войсковой атаман Сибирского казачьего войска П.П. Иванов-Ринов, возвращаясь с Дальнего Востока, в полдень 1 декабря прибыл в Читу, где переговорил с Семеновым. Он вполне мог задержаться там до приезда Волкова . С совместной работы Семенова, Иванова-Ринова и Волкова вполне мог начаться переговорный процесс. Этот шанс был упущен, вероятно, по причине недоверия к Иванову-Ринову, отодвинутому Колчаком с ключевой позиции в политике на задний план. Тем более, Волков был близок к Иванову-Ринову и только перед самым переворотом переориентировался на адмирала.
Между тем, у Иванова-Ринова был весьма трезвый взгляд на дальневосточные дела. В телеграмме от 2 декабря 1918 г. он предупреждал Верховного правителя: «Омск остается во власти местных переживаний и не усвоил до сих пор грозных опасностей, надвигающихся с Востока… Без связи с внешним миром, без снабжения армия наша рухнет. Мы — игрушка иноземных сил, которые Омск недостаточно учитывает. Но если мы не учтем значения Востока и этих сил, стоящих вне нас, то мы погибнем, как бы ни были велики наши подвиги и наши жертвы…»
Несомненно, колчаковская Ставка не учла реального соотношения сил в Восточной Сибири. Прежде чем отдавать Волкову приказ о применении оружия следовало подсчитать, с чем ему наступать в Забайкалье, особенно против 4 семеновских бронепоездов с их пушками и 48 пулеметами . В оправдание Колчака и его начштаба Лебедева следует сказать, что приказ № 61 в большей степени был политическим актом. Один из организаторов военного переворота В.Н. Пепеляев 27 ноября 1918 г. записал в дневнике: «Прошло уже 9 дней, а почти ничего не сделано для закрепления положения (…). Сейчас критический момент. И если диктатура не проявит инициативы к обороне, она погибнет, и с ней погибнет все» . Сторонники Колчака ждали от него воли, инициативы, натиска. И в ситуации с Семеновым он попытался действовать как настоящий диктатор.
Все надежды Особой миссии на помощь интервентов: румын, итальянцев, сербов, — не оправдались. Союзники от прямого участия в конфликте на стороне Омска уклонились. Даже наиболее близкие Верховному правителю англичане, у которых в Омске был батальон 21-го Мидлсекского полка. Его можно было перебросить в Иркутск так же, как и красильниковцев. Будь в отряде Волкова на станции Мозгон хотя бы итальянская горная батарея с итальянцами-пулеметчиками, и японцы, очень вероятно, были бы куда сдержаннее.
Генерал В.Е. Флуг был уверен, не вмешайся японцы, и вооруженное столкновение Волкова с Семеновым «неминуемо произошло бы» . Несмотря на ограниченность сил Волкова, конечный исход борьбы, скорее всего, был бы в пользу Омска. Между атаманом Семеновым и Войсковым правлением Забайкальского казачьего войска было слишком много противоречий . Последнее вынужденно занимало нейтральную позицию, но сочувствовало Колчаку. Оно готово было послать на Уральский фронт, без ущерба для Забайкалья, одну казачью бригаду; причем офицеры и казаки изъявляли желание идти на помощь оренбургскому казачеству . Переход в начале 1919 г. на сторону Колчака атамана 1-го отдела генерал-майора И.Н. Толстихина и 2-го Забайкальского казачьего полка полковника Н.М. Комаровского также свидетельствует в пользу того, что при решительном наступлении Волкова в глубь Забайкалья большинство местного казачества без особых колебаний признало бы власть Верховного правителя. Однако, поскольку привести Семенова в повиновение силой не дали японцы, ликвидировать «Читинский инцидент» теперь можно было лишь путем переговоров при активном посредничестве интервентов.

Список
чинов Особой миссии В.И. Волкова
(с указанием должностей)

1) генерал-майор Волков (Вячеслав Иванович) — начальник миссии,
2) полковник Катанаев (Аполлос Всеволодович) — помощник начальника миссии,
3) полковник Красильников (Иван Николаевич) — помощник начальника миссии,
4) капитан Буров (Александр Андреевич) — начальник штаба миссии;

Офицеры Петропавловского отдельного конного дивизиона и 1-го Сибирского казачьего Ермака Тимофеева полка
5) полковник Волков (Леонид Иванович),
6) есаул Козлов (Александр Николаевич) — командир конвойной полусотни,
7) подъесаул Эйхельбергер (Александр Александрович) — младший офицер конвойной полусотни,
8 ) сотник Майоров — комендант эшелона,
9) поручик (инженерных войск) Манежев (Георгий Николаевич),
10) хорунжий Савич — помощник командира конвойной полусотни,
11) хорунжий Нарбут (Владимир Иванович),
12) прапорщик Чукреев (Александр),
13) прапорщик Киселев (Петр Меркурьевич),
14) прапорщик Захаров (Гавриил Михайлович),
15) прапорщик Мазаев;

(Офицеры, судя по всему, командированные из Ставки вместе с капитаном А.А. Буровым)
16) штабс-ротмистр Ушаков,
17) штабс-капитан Мейзе (Федор Федорович),
18) мичман Подгорный,
19) прапорщик Вульфиус (Георгий Львович);

Офицеры и партизаны 1-го Сибирского стрелкового партизанского отряда имени есаула Красильникова, командированные на Восток вместе со своим атаманом И.Н. Красильниковым
20) штабс-капитан Старков Георгий Иннокентьевич,
21) подпоручик Загорский Иван Андреевич,
22) подпоручик Семашкевич Роман Степанович,
23) прапорщик Дружинин Иван Петрович,
24) прапорщик Кусков Георгий Александрович ,
25) старший унтер-офицер Верещагин Василий,
26) младший унтер-офицер Катенко Василий,
27) ефрейтор Попов Павел,
28) партизан Мыринов Владимир,
29) военнопленный Камарица;

Нижние чины Петропавловского отдельного конного дивизиона
30) юнкер Юдин Иван — эскадронный каптенармус,
31) юнкер Ловицкий Александр (заменен ефрейтором Феклистовым Павлом),
32) старший унтер-офицер Левашов Гавриил — взводный, исполняющий обязанности вахмистра,
33) старший унтер-офицер Волков Александр — взводный,
34) младший урядник Семидотский Самсон — взводный,
35) младший унтер-офицер Малянович Карл — отделенный,
36) младший унтер-офицер Литвинов Александр — отделенный,
37) младший урядник Петров Василий — отделенный,
38) младший урядник Гноевых Александр — отделенный,
39) ефрейтор Зырянов Николай,
40) приказный Малышев Сивир,
41) рядовой Целых Александр,
42) рядовой Богданов Иван,
43) рядовой Гусев Иван,
44) рядовой Семидотский Аркадий;

Нижние чины 1-го Сибирского казачьего Ермака Тимофеева полка
45) 1-й сотни приказный Возвиженский Аполлон,
46) 1-й сотни казак Светличный Александр,
47) 2-й сотни казак Антонов Тимофей,
48) 2-й сотни казак Власов Павел,
49) 3-й сотни казак Петров Василий,
50) 3-й сотни казак Ильченко Алексей,
51) 4-й сотни младший урядник Марченко Никифор,
52) 4-й сотни казак Бутенко Георгий,
53) 5-й сотни казак Азаров Терентий,
54) 5-й сотни казак Матвеев Петр,
55) 6-й сотни приказный Щелоков (Михаил?),
56) 6-й сотни казак Попов Петр,
57) пулеметной команды казак Нестеренко Демьян,
58) штаба полка казак Иванов Иван,
59) казак Батурин Георгий — ружейный мастер;

Прочие
60) [солдат-доброволец Грэтэн Александр — шофер при штабе Особой миссии (данные на январь 1919 г.)].

1.Мельгунов С.П. Трагедия Адмирала Колчака. Т. I. Ч. 2, 3. Белград, 1930; Лившиц С.Г. «Верховный правитель» Колчак и атаман Семенов (к истории «семеновского инцидента») // Из истории интервенции и гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке. Новосибирск, 1985; Звягин С.П. Верховный правитель А.В. Колчак и атаман Г.М. Семенов: конфликт между центром и региональным лидером и его последствия // Россия на пути реформ: децентрализация и политика регионов. Челябинск, 1995; Мелихов Г.В. Российская эмиграция в Китае (1917–1924). М., 1997; Савченко С.Н. Дальневосточный казачий сепаратизм в годы гражданской войны (1918 – 1919 гг.) и поездка атамана А.И. Дутова на Дальний Восток (июнь – август 1919 г.) // Из истории гражданской войны на Дальнем Востоке (1918 – 1922 гг.). Хабаровск, 1999; Василевский В.И. Забайкальская белая государственность в 1918 – 1920 гг. Чита, 2000; Кручинин А.С. К истории конфликта между А.В. Колчаком и Г.М. Семеновым // История «белой» Сибири. Кемерово, 2001; Аблажей Н.Н., Симонов Д.Г. Атаман Г.М. Семенов в Белом движении (1917–1945 гг.) // Толерантность и взаимодействие в переходных обществах. Новосибирск, 2003; Шулдяков В.А. Сепаратизм атамана Г.М. Семенова и казачество (ноябрь 1918 – май 1919 гг.) // Вестник Тюменского государственного университета. 2004. № 1; и др.
2.ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 21. Л. 55-56; Катанаев Г.Е. В Семеновском царстве. Февраль – март 1919 г. (Глава воспоминаний) [2-е изд.] // Катанаев Г.Е. На заре сибирского самосознания: Воспоминания генерал-лейтенанта Сибирского казачьего войска. Новосибирск, 2005. С. 251 (комментарии).
3.См.: Шулдяков В.А. Гибель Сибирского казачьего войска. М., 2004. Кн. 1. С. 258-262.
4.Протоколы допросов Чрезвычайной следственной комиссии для расследования действий полковника Семенова и подчиненных ему лиц// Катанаев Г.Е. На заре сибирского самосознания. С. 323-324.
5.Савченко С.Н. Указ. соч. С. 44, 45-46; ГАРФ. Ф. 6683. Оп. 1. Д. 17. Приложение № 48. Л. 11об.
6.ГАРФ. Ф. Р-178. Оп. 1. Д. 20. Л. 5.
7.Гинс Г.К. Сибирь, союзники и Колчак. Т. II. Пекин, 1921. С. 51-52; ГАРФ. Ф. 6683. Оп. 1. Д. 17. Л. 57; Эйхе Г.Х. Опрокинутый тыл. М., 1966. С. 98-99.
8.АУФСБОО. Д. П-14195. Л. 18об.; Катанаев Г.Е. Указ. соч. С. 292 (комментарии).
9.ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 21. Л. 57-58.
10.ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 21. Л. 48-50; Катанаев Г.Е. Указ. соч. С. 252 (комментарии).
11.Савченко С.Н. Указ. соч. С. 48-49.
12.ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 21. Л. 51-54; Гинс Г.К. Указ. соч. С. 41-42.
13.ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 21. Л. 4.
14.ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 1. Л. 8; Протоколы допросов Чрезвычайной следственной комиссии… С. 305-306.
15.Дроков С.В. Адмирал Колчак и суд истории. М., 2009. С. 243.
16.Гинс Г.К. Указ. соч. С. 37-38.
17.РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 11. Л. 1-3.
18.Там же. Л. 8-9.
19.Инспектор артиллерии корпуса.
20.И.А. Михайлов.
21.Начальник штаба корпуса.
22.Начальник разведывательного отдела (Ставки).
23.РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 11. Л. 3-8.
24.Иртыш. Омск, 1918. № 40. С. 1-2; Гинс Г.К. Указ. соч. С. 37-38.
25.Протоколы допросов Чрезвычайной следственной комиссии… С. 306.
26.Путеводитель по фондам белой армии/ РГВА. М., 1998. С. 66.
27.Дневник В.Н. Пепеляев // Сибирь. Иркутск, 1990. № 1. С. 75.
28.РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 10. Л. 35.
29.Там же. Л. 34, 35.
30.Там же. Л. 34; ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 1. Л. 8об.; Протоколы допросов Чрезвычайной следственной комиссии… С. 306.
31.Дроков С.В. Адмирал Колчак и суд истории. М., 2009. С. 227.
32.ТАОН – тяжелая артиллерия особого назначения.
33.Правильно: Фассини-Комосси – полковник, командир Итальянского экспедиционного корпуса в Сибири (Новиков П.А. Гражданская война в Восточной Сибири. М., 2005. С. 128).
34.РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 10. Л. 34-35.
35.РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 10. Л. 34.
36.В телеграмме от 2 декабря 1919 г., обвинявшей Колчака в издании братоубийственного приказа № 61, Семенов бросил адмиралу: «Вы изменник Родины, а не я» (ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 21. Л. 4).
37.Семенов пытался найти у Деникина поддержку против Колчака, направив в Екатеринодар есаула Миллера. Деникин ему решительно отказал, а генерал барон П.Н. Врангель, хорошо знавший по своей службе в 1-м Нерчинском полку и Семенова, и Миллера, послал Семенову очень резкую телеграмму, обвинив в измене (Врангель П.Н. Записки. Ч. 1// Белое дело. Кн. 4. Кавказская армия. М., 1995. С. 154-155).
38.ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 1. Л. 8об.; Савченко С.Н. Указ. соч. С. 50.
39.РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 10. Л. 34.
40.Дроков С.В. Адмирал Колчак и суд истории. М., 2009. С. 227, 232.
41.ГАРФ. Ф. 6683. Оп. 1. Д. 17. Л. 97; Дроков С.В. Указ. соч. С. 242.
42.Атаман Семенов. О себе: Воспоминания, мысли и выводы. М., 1999. С. 184, 186.
43.Савченко С.Н. Указ. соч. С. 50-51.
44.Дроков С.В. Указ. соч. С. 227, 233.
45.ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 1. Л. 8об., 23-24 об.; Д. 21. Л. 68-69; Протоколы допросов Чрезвычайной следственной комиссии… С. 306, 308-309; Катанаев Г.Е. Указ. соч. С. 186; Савченко С.Н. Указ. соч. С. 51; Василевский В.И. Указ. соч. С. 20; Дроков С.В. Указ. соч. С. 243.
46.ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 1. Л. 9.
47.Гинс Г.К. Указ. соч. С. 38.
48.РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 10. Л. 35.
49.АУФСБОО. Д. П-14196. Л. 21об.
50.Василевский В.И. Указ. соч. С. 20.
51.РГВА. Ф. 39709. Оп. 1. Д. 5. Л. 22об.-23.
52.РГВА. Ф. 39709. Оп. 1. Д. 5. Л. 20об.-21.
53.ГАОО. Ф. 366. Оп. 1. Д. 361а. Л. 38; Катанаев Г.Е. Указ. соч. С. 217.
54.РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 11. Л. 3.
55.Цит. по кн.: Эйхе Г.Х. Указ. соч. С. 107-108.
56.Протоколы допросов Чрезвычайной следственной комиссии… С. 332.
57.Дневник В.Н. Пепеляева// Сибирь. Иркутск, 1989. № 6. С. 86.
58.ГАРФ. Ф. 6683. Оп. 1. Д. 17. Л. 97.
59.Савченко С.Н. Забайкальское казачье войско. Вопросы восстановления, отношения с белыми правительствами, сепаратизм (август – ноябрь 1918 г.) // Из истории Гражданской войны на Дальнем Востоке (1918 – 1922 гг.). Вып. 5. Хабаровск, 2007. С. 52-53, 57, 58, 61, 62, 65, 67, 69; Шулдяков В.А. Сепаратизм атамана Г.М. Семенова… С. 123-124.
60.ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 1. Л. 123об.; РГВА. Ф. 39709. Оп. 1. Д. 5. Л. 1об.
61.Составлен по нескольким спискам, см.: РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 10. Л. 61-61об., 49, 51-53, 55-58.
В квадратных скобках приводятся данные, почерпнутые из других источников.
62.Из указанных офицеров осенью 1918 г. чинами Петропавловского отдельного конного дивизиона числились Л.И. Волков, А.Н. Козлов, А.А. Эйхельбергер, Г.Н. Манежев, В.И. Нарбут, офицерами 1-го Сибирского казачьего Ермака Тимофеева полка были А. Чукреев и П.М. Киселев. В какой из двух частей служили до командировки с миссией Майоров, Савич, Г.М. Захаров, Мазаев, не установлено. Все перечисленные здесь лица, за исключением Л.И. Волкова, обозначались в списках как офицеры конвойной полусотни при миссии.
63.Г.И. Старков, И.А. Загорский, Р.С. Семашкевич, И.П. Дружинин и Г.А. Кусков названы в одном из списков офицерами конвойной полусотни.

Ещё немного, может будут и повторения.
Волков Вячеслав Иванович [15(27).09.1877, ст-ца Атаманская Акмолинской обл. — 10.02.1920, близ разъезда Китой Иркутского уезда Иркутской губ.]. Генерал-майор (19.11.1918). Из дворян Акмолинской области, сын обер-офицера Сибирского казачьего войска. Окончил 1-й Сибирский кадетский корпус (1895), 3-е Александровское военное училище (1897) и Офицерскую кавалерийскую школу (1913). Выпущен хорунжим в 4-ю сотню 1-го Сибирского казачьего Ермака Тимофеева полка (1897). Подъесаул (18.11.1904). Награжден орденом Св. Станислава 3-й степ. (1910). С 8 июня 1910 г. командир 1-й сотни полка, есаул (1913). Награжден орденом Св. Анны 3-й степ. (1913). За успешное окончание кавалерийской школы пожалован орденом Св. Анны 2-й степ. (1914). Участник 1-й мировой войны, служил на Кавказском фронте, командир 4-й сотни в 1-м Сибирском казачьем Ермака Тимофеева полку, войсковой старшина (1916). За взятие турецкого знамени 8-го пехотного Константинопольского полка в конной атаке под г. Ардаганом (21.12.1914) был награжден орденом Св. Георгия 4-й степ., ранее принадлежавшем «белому генералу» — М. Д. Скобелеву. За бой у дер. Еникей на Кавказском фронте (02.01.1915) награжден Георгиевским оружием (07.01.1916) и французским орденом «Medaille militaire». В январе 1917 г. возглавлял полковую делегацию, ездившую в Царское Село представляться императору Николаю II. В марте 1917 делегирован Отдельной Сибирской казачьей бригадой на Общеказачий съезд в Петроград. После поражения выступления ген. Л. Г. Корнилова из-за расхождения с полковым комитетом, покинул полк. С конца 1917 г. командир 7-го Сибирского казачьего полка на Западном фронте, войсковой старшина. В конце 1917 — начале 1918 г. полк прибыл с фронта и был расформирован в Кокчетаве. Весной 1918 г. руководил тайной офицерской организацией в Петропавловске. Руководитель антисоветского восстания в Петропавловске в ночь на 31 мая 1918 г. С 31 мая 1918 г. являлся командующим войсками Петропавловского (Акмолинского) районов и командиром 1-го Сибирского казачьего Ермака Тимофеева полка, затем командир бригады 1-й Сибирской казачьей дивизии (с 10.07.1918). В июле-августе 1918 г. руководитель Алтайской экспедиции по ликвидации красного отряда П. Ф. Сухова. С 8 сентября 1918 г. начальник гарнизона г. Омска и уполномоченный по охране государственного порядка и общественного спокойствия. 17 сентября 1918 г. приказом по Сибирской армии за отличия в боях произведен в полковники. С 3 октября 1918 г. временно командовал 1-й Сибирской казачьей дивизией. Один из главных участников событий, приведших 18 ноября 1918 г. к власти адмирала А. В. Колчака. За «незаконные действия», направленные против министров Директории формально привлекался к суду, был оправдан (21.11.1918). Приказом Верховного правителя и Верховного главнокомандующего адмирала А. В. Колчака от 19 ноября 1918 г. «за выдающиеся боевые отличия» произведен в генерал-майоры. Командующий Восточно-Сибирской отдельной армией (01.12.1918 — 24.01.1919), и одновременно (с 01.12.1918) командующий 4-м и 5-м корпусными районами. Главный начальник Иркутского (Средне-Сибирского) военного округа (24.12.1918 — 17.02.1919). Представитель адмирала А. В. Колчака по формированию казачьих частей во Владивостоке. 18 марта 1919 г. назначен командиром формируемого Сводного казачьего корпуса, находившегося в резерве Верховного главнокомандующего. Начиная с Уфимской операции находился непрерывно в боях на Восточном фронте. Приказами Верховного правителя и Верховного главнокомандующего 31 марта и 28 мая 1919 г. объявлялись благодарности. Командующий Уральской группой войск (12—27 июня 1919), с 28 июня 1919 г. командир Южной конной группы (с 16 августа 1919 г. — Конная) (1-я Сибирская казачья, 1-я кавалерийская и 2-я Уфимская кавалерийская дивизии) в составе Западной (впоследствии 3-й) армии (номинально входила в состав 2-й армии). В Челябинской операции Южная конная группа действовала вдоль линии ж. д. севернее Челябинска, а затем прикрывая отход основной части 3-й армии на восток. Отличился в боях на Тоболе и Ишиме. С 20 ноября 1919 г. командующий Сибирской казачьей группой в составе 1-й, 2-й, 3-й, 4-й и 5-й Сибирских казачьих дивизий и Отдельной Сибирской казачьей (кадровой) бригады.Участник Сибирского Ледяного похода. Заболев тифом, был помещен в чешский эшелон, из которого вместе с семьей выброшен чехами близ ст. Тельма Иркутского уезда. Застрелился, попав в окружение красных партизан у разъезда Китой Иркутского уезда.

Дочь генерала Мария Вячеславовна Волкова, в замужестве Эйхельбергер [02(15).10.1903 — 07.02.1983], стала известной в кругах русской эмиграции поэтессой. Издала в 1936 г. в Харбине сборник своих стихов «Песни о Родине» с предисловием ген. П. Н. Краснова. Сотрудничала с газетой «Русская мысль» (Париж). Проживала в Литве и ФРГ.

96 лет назад, в этот день, трагически оборвалась жизнь Сибирского казака, Георгиевского кавалера, обладателя Георгиевского оружия "За храбрость" Генерала Волкова Вячеслава Ивановича... Царствия ему Небесного! Да простит ему Господь все его грехи вольные и невольные! Помним, скорбим, чтим...